Когда Турин остался у Тингола при дворе
на десять и два долгих года
со своим стражем, что доставил его к Тинголу, — Гумлином,
потомка Талиона тяготили печалями
всего семь зим. Но семь первых лет
рок не был суров к нему, ведь порой узнавал Турин
от странствующего народа, что творится в Хитлуме.
Доставляли вести верные эльфы,
что мать его Морвин не мучает жизнь;
упоминали они Ниэнор, что ныне расцвела,
стройная юница, красою нежной.
Душу его живила надежда, и удел не был тяжек.
Возрастал он славно и снискал хвалу
во всех странах, где Тингола почитали властелином,
за стойкость сердца и силу телесную.
Многие обрел он знания и любил мудрость,
но удача на долю его выпадала редко;
часто оборачивалось вкривь, что творил он, и во зло;
потеряв, что любил, не обрел, что желал;
крепкой дружбы он редко добивался,
и, на вид невесел, любви не внушал.
Был он редко радостен, угрюмый сердцем,
ибо младость его опалила разлуки горечь.
Еще не успев возрасти, достиг он немало
во владеньи оружьем; рождал он песни,
как менестрель искусный, но веселья в них не было,
ибо печалился он о мученьях чад Хитлума.
Но возросла впоследствии его скорбь еще сильнее,
когда с хо́лмов Хитлума не слыхал он более слухов
и не приносили уж странники вестей от Морвин.
Ибо сроки близились Рока гномов,
власть Повелителя Племени Ада,
угрюмых гламхот, преграды не знала,
и страны Севера исполнились их шума:
с погибелью и огнем нагрянули они на народы,
что не кланялись Бауглиру иль пересекали рубежи
боров угрюмых мрачного Дорломина,
что люди кличут злополучным Хитлумом.
Там замкнул их Моргот, а Тенистые Горы
ограждали от фэйри и жителей леса.
В пределы столь дальние не ходил даже Бэлэг,
что прежде было у него в обычае, и сквернили леса
орды Ангбанда и деянья лихие,
пока у пределов Дориата бродила погибель,
и лишь магия мощная Мэлиан-владычицы
Сокрытый Народ от расправы хранила.